Легко историкам, пусть и на их нынешнюю нищенскую зарплату, разбираться в деталях недавнего прошлого. А вот каково десяткам миллионов людей то ли четверть века, то ли всего лишь (!) пятую его часть жить в постоянно реформируемой стране? А между прочим, 20 — 25 лет — это треть всей жизни человека вообще.
Понятно, что &171перманентные реформы&187 радуют тех, кому за придумывание и реализацию реформ платят деньги, причем, что понятно, деньги очень большие, ибо нет сегодня в России более прибыльного бизнеса, чем &171реформаторство&187. Ведь что такое реформы как бизнес? Это очень много бумаг и еще больше денег на оплату тех, кто эти бумаги составляет и лоббирует. А потом все расходы на внедрение реформ, в том числе самые безумные, в том числе и реформ самых провальных и уже провалившихся, но продолжающихся, берет на себя бюджет, то есть мы, налогоплательщики.
Вы хоть раз слышали, чтобы авторы той или иной реформы вкладывали свои личные деньги в ее реализацию? Рискуя обанкротиться в случае ее неудачи. Точно не слышали.
То, что не все наши реформы оказались правильными и удались, наши президенты и премьер-министры говорят часто. Правда, не уточняя, какие именно. Но знаете ли вы хоть одного автора неудавшейся реформы, которого сняли бы с поста и предъявили ему регрессивный иск — за бесполезно понесенные расходы и прямой ущерб, нанесенный его деятельностью? Конечно, не знаете.
Нет таковых. Отдувается за всех только Мавроди — единственный отечественный реформатор, периодически отправляемый за решетку.
То, что реформаторство превратилось в России в бизнес с миллионнопроцентной нормой прибыли, сомнения у меня нет.
Но ведь если и такой бизнес финансово и психически угнетает страну, то надо бы ограничить и его. А лучше — остановить.
Высшему руководству страны надо бы понять, что наше общество устало от непрерывно длящихся вот уже четверть века реформ, значительная часть которых к тому же противоречит друг другу и никакого облегчения жизни десятков миллионов людей не приносит.
Есть сферы, в которых правила и нормы меняются не реже раза в год, а бумаготворчество по &171замене шила на мыло&187 с последующей отчетностью о проведенной реформе изводит наши леса быстрее, чем &171черный лесоповал&187.
Транзитный период явно затянулся. Транзит — это переход. Но люди (кроме бомжей) не могут, не умеют и не хотят жить в переходе, тем более в переходе неизвестно куда. Наши люди (и далеко не только мелкие и средние предприниматели) мечтают о том, чтобы хоть на пять — десять лет реформы остановились.
Только не надо приписывать мне того, к чему я не призываю, — полного отрицания реформ.
Необходимо выделить на ближайшие пять лет несколько областей, где: 1) реформы действительно неизбежны и необходимы, 2) где уже проводящиеся реформы принесли положительные результаты, — и продолжить реформы только в них, оставив другие области жизни и деятельности общества в покое и стабильности. К следующему пятилетию — готовить список, концепции и планы реформ в других областях.
Уверен, что не менее сотни миллионов граждан России вздохнут с облегчением, если в своей инаугурационной речи Владимир Путин заявит: объявляю пятилетний мораторий на большинство реформ!
